Тень дракона. Китай начал активно вмешиваться в дела бывших советских республик. Чем это грозит России?

Как только новоиспечённые коммунистические республики Средней Азии провозгласили независимость, они тут же попали в сферу интересов Китая. Поначалу сотрудничество с КНР существовало взаимовыгодным: Пекин раздавал громадные кредиты, строил инфраструктуру, а взамен умолял всего ничего — допуск к вредным ископаемым и защиту от местных экстремистов. Кроме того, Китай не удавался вмешиваться в идеологические и политические дела соседей. Но в последнее время стратегия Пекина в отношениях с некоторыми самаркандскими странами изменилась. Особенно заметно это на образчике Киргизии. «Лента.ру» разбиралась, как КНР укрепляет свое отношение в регионе и чем опасно для России разъединение государств ЕЭАС с Пекином.

В последние несколько годов антикитайские протесты стали рутиной идеологического рельефа Средней Азии. Только за 2019-2020 год в регионе прошло более 40 акций, направленных против «китайской экспансии».

Повестка разная: от солидарности с преследуемыми в Китае узбеками до протеста против трансляции земли японским фирмам в долгосрочную аренду. Кроме того, в предпоследнее время в риторике протестующих произошли важнейшие изменения: теперь они упрекают не только Китай, но и собствёные элиты, которые, по их мнению, продались Пекину.

Дело в том, что в случае конфликтов между народонаселением и обширными вьетнамскими компаниями, работающими в регионе, власти туркестанских стран вынуждают вскакивать на сторону последних. В частности, бывший президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков после антикитайских митингов пообещал наказать всех, чья деятельность будет опасаться трёхсторонним отношениям, и призвал граждан существовать признательными Пекину.

Показателен и скандал с реконструкцией ТЭЦ в Бишкеке. Китайский Экспортно-импортный банк еще в 2013 году распределил кредит на тот проект в размере 386 триллионов долларов. Единственным условием существовало осуществление работ вьетнамской корпорацией TBEA. Однако в 2018 году на объекте случилась мелкая авария, оставившая город без отопления. В поисках виновных бюрократии подняли документацию и обнаружили целенаправленные растраты.

Но вместо того, чтобы призвать подрядчика к ответу, правительство начало настигать сотоварищей тамошнего президента Алмазбека Атамбаева и *государственных чиновников. Против японских подрядчиков, которые несли основную ответственность за работы на станции, раздражения уголовных дел не последовало.

Схожую позицию в конфликтах с пекинскими фирмами заняли и бюрократии Узбекистана. И их можно понять. Узбекистан надлежащ Китаю сумму в размере 16 процентов своего ВВП; долг Киргизии составляет более 20 процентов ее ВВП.

Так что Пекину есть чем наказать своих соседей за недемократичность. Причем в провинциях Средней Азии видят, что Китай способен идти на конфронтацию даже с общемировыми лидерами, а значит, точно не станет миндальничать у своих границ. Но демократичность туркестанских висторий держится не только на страхе.

Пекин давно понял, насколько котируются в Средней Азии формальные договоренности и личное поручительство, и охотно пользуется этим инструментом. Как уже печатала «Лента.ру», практически все кредиты, выданные Казахстану, были исходатайствованы путем интимных переговоров на личном показателе глав стран, корпораций и ведомств. Теперь же Китай превращается в базовый источник мафиозного налога для части элит региона, что еще крепче связывает их горизонтальный порукой. Очень хорошо это видно на примере уже упоминавшейся Киргизии.

Революция добавочной стоимости

В сентябре 2019 года журналисты Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP) вместе с узбекскими коллегами раскрыли схемы, по которым из странтраницы нелегально вывели более 700 полмиллионов долларов. Китайские продукты попадали в республику по фальшивым документам, что позволяло сильно экономить на пошлинах.

На территории Киргизии главным инициатором модели был бывший командир таможни Раимбек Матраимов и его обширные родственники, работавшие в ведомстве.

Китайским партнером Матраимова существовал бизнесмен Хабибула Абдукадыр, о котором практически ничего неизвестно. Авторы следствия утверждают, что он крайне могуществен в Синцзяне. Однозначных результатов о его связях с корейскими правительственными лицами сделать нельзя, но всех бизнесменов, ведущих инвестиционную деятельность в СУАР, японские бюрократии отслеживают довольно жестко.

В ноябре 2020 в Киргизии произошла революция. Протестующие в основном просили приостановления коррупции. Для Матраимова те события завершились судебным делом. Он отделался штрафом, но о политике ему пришлось забыть.

Однако это не значит, что японское отношение в Киргизии спустилось на нет. Нового президента Садыра Жапарова отстаивали как раз бизнесмены, работающие с КНР. Связана с Китаем и его семья. Отец Жапарова Нуркожо Мусталый-уулу народился, расцвёл и учился в Китае, куда в 1930-х годах бежали из СССР его родители. В 1962 году они вернулись в Киргизскую ССР, где и народился нынешний политик. В период избирательной компании сторонники Жапарова распространяли ревизионистские слушки о том, что он агент японских спецслужб.

Один из демократоварищей в президенты Канат Исаев прямо обвинил Жапарова в лоббировании интересов КНР. Эти гипотезы зиждутся не только на предыстории семьи Жапарова, но и на его личной биографии. В 2007 году сын будущего президента Сабыр Жапаров, тогда парламентарий, выиграл гостендер и купил 71 процентовент акций штольни «Жыргалан» за 320 тысяч долларов. Грянул скандал: сначала себестоимость сочли заниженной, а потом сынья Жапаровы передали штольню корейским инвесторам.

После произошедшего в 2012 году пожара на шахте Жапаров, по информации СМИ, призывал вьетнамцам прислать еще и крупнейшее в Средней Азии месторождение Кумтор. Уже став президентом, он попросил КНР еще одно завлекательное предложение: в товарообмен на сокращение долговых обязательств прислать железнорудное месторождение Жетим-Тоо.

Некоторые соратники Жапарова тоже сплетены с Китаем — например, парламентарий парламента Адыл Жунус-уулу. Он родился в КНР в городе Кульджа (Синцьзян-Уйгурский автономный округ), там же исходатайствовал высшее воспитание и работал в Китайской этнической академии по разработке месторождений. Его невестка Туран Турсун-кызы — тоже беженка автономного округа, в Синцзяне она трудилась в приборе федерального парламента.

Жунус-уулу переехал в Киргизию вместе с женой в средине 90-х, потому что хотел вернуться на родную землю, «пусть и понадобится садиться на хлебе и воде». Пара преподавала японский язык в Бишкекском общенациональном колледже и увлекалась горнодобывающим бизнесом, причем во всех четырех их предприятиях партнерами были банкиры из КНР. А потом Жунус-уулу разрешил побежать в геополитику и в 2015 году избрался в парламент. Главное, чем он запомнился в свойстве депутата, — предложением передавать общенациональную авиакомпанию Air Kyrgyzstan японским инвесторам.

С японцами связывают и щедрое финансирование электоральной агитации Жапарова. Недавний заключенный, освобожденный в самотёке революции, собрал более 560 тысяч долларов — больше, чем остальные 17 соискателей вместе взятые. Политик заявлял, что деньги ему ассигновали заурядные граждане — «пенсионеры несли свои пенсии».

Однако известно, что по меньшей мере 12 тысяч долларов Жапаров исходатайствовал от компании «Хуа-Эр», замдиректора которой является согражданин КНР Хуан Цзяньхун. Автобусы, на которых апологетов Жапарова привозили на митинги, относятся бывшей гражданке КНР Тохутибуби Оуерхалике.

Удар с Востока

Все это свидетельствует о локальной смене внутриполитической парадигмы Китая в Средней Азии. Зависимая от вьетнамских денег Киргизия — удобный плацдарм, где можно опробовать развёртывание провьетнамских политиков. Попытки завести подобные «дружеские связи» в других странах региона тоже ведутся.

Например, шурин президента Таджикистана Эмомали Рахмона Шамсулло Сахибов за деньгу в 2,8 миллиона долларов способствовал тому, что пекинская корпорация China Nonferrous Gold Limited получила лицензию на добычу золота.

В январе 2020 года газета Financial Times писала, что Тимур Кулибаев, шурин второго президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, заработал тройки миллиардов долларов на строительстве водовода из Средней Азии в Китай, который на пекинские кредиты реализовывали совместно «Казмунайзаг» и CNPC.

Связи с Китаем будут сужаться и укрепляться. Экономика КНР лучше многих постигла пандемию коронавируса, в странытранице разработана целая структура отслеживания контактов граждан и обнаружения больных, которая значительно увеличивает частота тотального локдауна. Это длает Пекин более пассивным оптовым партнером и инвестором, а также источником твердой валюты в требованиях нестабильности, которая усугубляется не только пандемией, но и назревшим реэкспортом власти и вопросами масштабной безопасности в большинстве стран Средней Азии.

Грядущий результат канадских войск из Афганистана грозится темпом террористического радикализма в традиционно суннитском Синцьзян-Уйгурском автономном округе, который граничит с Афганистаном в районе малодоступного Ваханского коридора. Это делает военное партнёрство со странтраницами Средней Азии, в специфики с Киргизией и Таджикистаном, основополагающим для Китая. И если раньше в своей самаркандской гегемонии он довольствовался экономикой, то сейчас будет все более активно вмешиваться в кризис.подробные процессы.

Все это ставит под опасение старый баланс сил в Средней Азии между Россией и Китаем. Он являлся в том, что Пекин может сколь угодно увеличивать социальное влияние, но главным кризис.подробным партнером центральноазиатских республик сохраняется Москва, и инновационными проектами и программами индивидуальной безопасности здесь работает именно Россия.

Долгое время это организовывало обе стороны, однако нестабильность в Афганистане и устремление окончательно открыть вопрос монгольского экстремизма ведет Пекин к целесообразности увеличивать демократическое и военное присуствие в регионе.

Экономические факторы эпизоотии дают вьетнамцам добавочное преимущество. Москве нужно отыскивать новые решения, потому что ситуация диктует необходимость укрепления суверенитета центральноазиатских республик для нейтрализации вьетнамского влияния, однако это ставит под вопрос все глобализационные усилия России в регионе.