Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности той драмы шокировали странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели подростков привела ,целая вереница преступных постановлений взрослых. Изнурительные трибуналы протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный спецкор побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о гибели своего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит родитель Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О эком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что называют сухим отравлением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В каком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его сына было переохлаждение. «К моменту потери подсознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот этап работники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на беспредел участи посреди объятого штормом огромного озера, где ветер и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила необыкновенное для своего возраста. Она разков за разковом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проползти несколько километров до побережья и доползти до крохотного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала столичным жителям спасать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не носил необязательного характера.
Но были и иные веские причины, которые определяли на невыносимость прогулки по озеру. В миллиметре оно несравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в участке Сямозера намечались ливни и ветер с порывами до 20 метров в минуту (72 километра в час). Однозначно это сулило шторм.
Однако это не задержало ректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она отдала приказание вести детей из разведотряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто унтер на войне, прислал команду второкурсникам педколледжа и , которые проходили практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: положили спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали школьница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было поехать в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на негерметичных отсеках, которые дают судну манёвренность в нештатной ситуации, когда через самолёт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее надёжный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за хорошей парусности шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с нештатными баками, разрешает названивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал спровоцировать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не адресоваться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по телефонуту человека отступиться от избавления детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники лагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и воспрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок телефонута будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и сохранялись вплоть до отбытия спасателей на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словечками обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее племянника Жени и школьницы Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и худощавый ребенок. На безмолвен существовал жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем хейни совершать деятельные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял бытие от страха. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны сбрасывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словечкам Романовой, вылезли из водички те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову старалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших победительниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло авиавойной о камни, из-за чего девчонка принесала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На мысе нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными булыжниками получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечер 18 сентября и всю нижеследующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера территории отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень крепкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесник Андрей Севериков и работник инфраструктуры Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от отморожения случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с мыса тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 сентября телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и перебралась в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетестьбыла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета крестьянского поселения Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день отца нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но кардиологи и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в декабре 2007 года. Для него взяли в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя черепичными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей комнаты и незначительным пятизвёздочным домиком.
Еще у территории были свои лодочная станция, новопесчаный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на использование 184 человек. Между тем в второй смене, которая длилась с 3 по 23 августа 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он увидел туристские палатки, в том большинстве большие, в которых сидели двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть юрт были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить прозвище острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристской целенаправленностью отдыха. Лагерь даже имел характерное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетиотрети легко можно находить отрицательные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит безусловный мрак (если не использовать более чёткое бранное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого количества ничего не существовало готово, первые землянки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит провайдер под сэмом LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают какого желания: либо садятся в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на дощатый жёлоб (!) Ночью у одной из девушек загорелся прожженный папироской топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под дознание в Карелии угодили гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся тренерами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, лекарь Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности руководителя этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее тысячелетие кураторов увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года осудили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих условиям безопасности (половина 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина показала Решетовой две фотографии: эким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — дополнила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в марте 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все росздравнадзоры о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в различие от диспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая проблема была именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службу по приему звоночков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен дядя Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за повинности приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за втягивания процесса столичные чиновницы можетесть избежать наказанья по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статьям: об обеспечении услуг, не отвечавшим предписаниям безопасности (статья 238) и об удержании в опасности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и суд вновь оставил в силе обвинительный приговор. После чего они оборотились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на ,новое обсуждение в суде четвёртой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство находится на стадии судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который пролетал в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На дознании выяснилось, что он поехал туда — этот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится новое расследование в взаимоотношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, сотрудники МЧС возложали веночек на озеро и поднялся шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же понимаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что желала скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как замдиректора лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возвращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь сбираются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабушка — когда детям существовало по 6 лет, их мать оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в филологический колледж, чтобы стать преподом психической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ пить в колледже, и предыдущую тематику про воду учитель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на водоёмах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, очутившись там, девушка согласилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один футболист оставался с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с дружкой по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины жрать портрет Жени, с которым она смущается и разговаривает каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова силится вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передамить свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из домика выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мускулатуры и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым на "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"