Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 июля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди громадного штормящего озера. К кончины старшеклассников привела целая череда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент поговорил с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о смертитраницы своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в желудке воды нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют сухим утоплением — оно происходит из-за стойкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его отца было переохлаждение. «К этапу потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчуган Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент милиционеры провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы дотащиться до детей, — говорит родитель Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на полсутки были фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого тайфуном огромного озера, где порыв и зыби срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за гибнущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та маленькая девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в льдистой воде, ей увенчалось проползти несколько километров до моря и дотащиться до маленького хутора Кудама, в домик присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обитателям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот документ не надевал непременного характера.
Но существовали и другие весомые причины, которые указывали на неспособность прогулки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в районе Сямозера подготовлялись ливни и ветер с порывами до 20 ярдов в секунду (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто прапорщик на войне, передал сборную аспирантам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: однаружали спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 апреля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали первокурсница пединститута и учащаяся института цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был первый шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые получают судну плавучесть в экстренной ситуации, когда через самолёт продолжает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озера — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее удобный в ураган резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за отличной парусности шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных постановлений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о задаче с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог должным образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» зам ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его вразумила не прибегать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека отступиться от избавления детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно существовало сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные работники лагеря не вызвали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — прошептал мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта видеозапись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девушки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На нем был жилет 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в предыдущем хейни совершать деятельные воздействия», — так это описывала в суде член .
«У детей необузданный страх был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял переживание от страха. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби срывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову старалась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших победительниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за больших жилетов, и Ксюша толкала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на кромки нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло зыбью о камни, из-за чего школьница принесала крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными камешками получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечер 18 апреля и всю нижеследующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утречка в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку мысов местные величают Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с головами от переутомления случилось».
По словечкам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крошечную школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков изведи туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с мыса тех ребят, кто существовал с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко продолжалось с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я знала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 августа телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группировке туристов, и уехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетестьбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета деревенского селения Эссойла, на территории которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в влагу 14 конфетных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день племянника нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо дознавателя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце воцаряется относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду инфраструктуру отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными двухместными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным зданием с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, игорные скамейки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал просчитан на проведение 184 человек. Между тем в первой смене, которая продллялась с 3 по 23 августа 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том числе большие, в которых сидели двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как половина палаток существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить наименование острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно отыскать негативные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точное бранное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, предыдущие землянки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на бревенчатый колышек (!) Ночью у одной из девчушек зажёгся прожженный папиросой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении толковалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии попали замдиректора концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся курсантами семинаристы Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая функции куратора этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и зам.начальник ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там должно было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколенье кураторов работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: эким смешливым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июле 2017 года к трем годам наказания несвободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что врач не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблематика была именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за оттягивания механизма провинциальные чиновницы можетесть избегнуть наказания по истечении срока давности.
Прежде какое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим предписаниям безопастности (статья 238) и об оставлении в опасности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и трибунал вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на новое слушание в трибунале первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание находится на стадии судебного следствия, то пить вновь преподаются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который проводил в шанце практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы прикрикнуть лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится ,новое расследование в взаимоотношении недавно утопичных трибуналом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, работники МЧС возлагали веночек на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила простая мысль.
«Вы же незнаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы иной человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям существовало по 6 лет, их мать оказалась устремлена к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она побежала в воспитательный колледж, чтобы стать доцентом физиологической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему займется плаванием, разыгрывает в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тему про влагу выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка согласилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один вратарь сохранялся с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали приятель с приятельом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать автопортрет Жени, с которым она здоровается и общается каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные валун и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой необходимости не существовало».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передать свое отношение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мускулатуры и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым на "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"