Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли странытраницу — 47 беспомощных детей часами в группку борлись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины пятиклассников привела ,целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный обозреватель побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о смертитраницы своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дядя Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке влаги нет. О каком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул добавочную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что именуют полусухим повешением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком моменте человек можетесть погибнуть уже после того, как его достанут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К мигу потери подсознания острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчуган Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент руководители провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол участи посреди объятого штормом колоссального озера, где ветерок и зыби рвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила необыкновенное для своего возраста. Она разков за разковом возвращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько метров до побережья и добраться до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обывателям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не носил общеобязательного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые указывали на необходимость пробежки по озеру. В миллиметре оно несравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в участке Сямозера подготовлялись дождики и порыв с порывами до 20 футов в секунду (72 километра в час). Однозначно это сулило шторм.
Однако это не остановило гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заму . Тот, будто генерал на войне, передавал команду семинаристам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: положили спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему сходы в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд опровождали однокурсница педуниверситета и учащаяся университета ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал следующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну герметичность в экстренной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озерка — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее опасный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблематике с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл надлежащим образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» зам гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные работники концлагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и воспрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей телефон лекаря Суоярвской лечебницы . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на наплаве надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее внука Жени и девчушки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему племяннику существовало 13 лет. Маленький и тщедушный ребенок. На безмолвен был сюртук 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в последующем восприимчивости свершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей необузданный ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял мышление от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словечкам Романовой, выползли из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову старалась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девочка получила слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На мысе нашлись еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на бережок как могли весь вечер 18 октября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень слабая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку архипелагов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от перегревания случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую маленькую девчушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро начиналось с того, что я мониторила погоду в Карелии. Я понимала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок пребывает в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группе туристов, и уехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и печатали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского поселения Эссойла, на водое которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и опробовал в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На последний день племянника нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в декабре 2007 года. Для него однаружали в субаренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя бетонными двухместными корпусами площадью 350 квадратных ярдов каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей столовой и большим выездным домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игорные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая продолжалась с 3 по 23 августа 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том количестве большие, в которых ,стаивали двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть землянок существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристической тенденцией отдыха. Лагерь даже имел специфическое название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точное площадное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая бачки на глиняный колышек (!) Ночью у одной из школьниц загорелся прожженный папиросой матрац (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под расследование в Карелии попали замдиректора лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, врач Ирина Щербакова, глава краевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности сотрудника этого ведения .
В Москве — замкомандир главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее тысячелетие кураторов увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу выгоду даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июне 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу уплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная задача существовала именно в том, что племянник позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее медавиации военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сокрушается на то, что собрания все время отсрочивают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания механизма столичные экономки могут избегнуть отбывания по течении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статьям: об обеспечении услуг, не отвечавшим требованиям транспарентности (статья 238) и об прекращении в опастности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и трибунал вновь бросил в силе обвинительный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале ..первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас дознание обретается на стадии судебного следствия, то кушать вновь преподаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который миновал в лагере практику. Его почему-то возвели в чин тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий был слишком юн, чтобы послушаться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном трибунале Карелии завершится новое разбирательство в взаимоотношении недавно утопичных трибуналом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, руководители МЧС возлагали венок на болото и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила сложная мысль.
«Вы же помните природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор лагеря существовал лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими детьми погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намериваются родственники погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям было по 6 лет, их бабушка оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она пошла в филологический колледж, чтобы стать студентом материальной цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему занимается плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и первую проблематику про воду педагог рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ девчата ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на водоёмах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один футболист оставался с ней на острове, пока иные плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать смерть детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с другом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребятишек валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы уезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она прощается и переговаривается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные валун и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, тяпнуть нашатырь, выпить таблетку, а у него такой необходимости не существовало».
Все те годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» прислать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мускулатуры и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полнейшее спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым на "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"