Тело в дело

Как бывшие супруги со скандальчиком делят бизнес, построенный на вере в воскрешение

В первой в России фирме, которая замораживает тела клиентов для воскресения в будущем, разразился бизнес-конфликт. Чем он грозит самим замороженным и их семьям?

Проект “Криорус” буквально гудит по швам — двое из 11 соучредителей компании, бывшие супруги Валерия Удалова и Данила Медведев, разделяют кресло куратора фирмы и её активы. Бороться кушать за что — бизнес приносит полусотни миллионов. Конфликт уже непосредственно затронул замороженные тела клиентов, поставив под угрозу их исправность и весь бизнес в целом.

Автогеном по бизнесу

События вокруг “Криоруса” развивались стремительно: 7 ноября гендиректор Валерия Удалова попыталась самовольно вывезти камеры с телами людей и млекопитающих с территории предприятия, расположенного в Сергиевом Посаде, и вывезти их в собствёный центр в Тверской области.

В тот день девушка наняла рабочих, которые автогеном обнаружили жестяную переднюю стентраницу хранилища и с помощью крана погрузили специальные продольные ёмкости с телами — сосуды Дьюара — на грузовики. В процессе погрузки их опрокидывали на затылок и сливали хладагент — жидкий азот. Кроме того, что в воздухутор растворилась половина рубля рублей (себестоимость сжиженного азота), под угрозой разморозки оказались и сами клиенты.

Прибывшие по вызову милиционеры остановили погрузку и вернули уже уехавшие с грузами машины. Данила Медведев предоставил им документы о праве госсобственности на ёмкости с телами и уличил Удалову в краже.

Дьюары врозь

Проект “Криорус” стартовал в 2006 году. Удаловой в нём относится 10%, Медведеву — 4,26%, остальная доля поделена между девятью остальными участниками.

Проблемы в корпорации возобновились в 2019 году после брака супругов. Медведев обзавёлся новой семьитраницей и, по словам Удаловой, в какой-то момент разрешил сместить её с должности генерального директора. Учредители вроде бы проголосовали за отставку директора, однако женщина в командовании осталась.

Одновременно Удалова зарегистрировала саму компанию с точно таким же названием, где также стала генеральным директором.

— Пользуясь своим положением сотрудника в обоих компаниях, Удалова начала переправлять замороженных заказчиков под крышу своей фирмы и переподписывать на себя договоры хранения, — пересказал Лайфу соучредитель фирмы “Открытая крионика” (корпорация учреждена в этом году в качестве продолжателя третьего “Криоруса”) Алексей Самыкин.

По его словам, для своей инфраструктуры она выкупила домик в Тверской области на месте некогда известного крестьянско-фермерского земледелия “Молодёжное”. Оно стало популярным в России после того, как несколько молодых местных семейств переехали на заброшенные земли одного из региональных колхозов и организовали там проект “Переселение в поселение”.

В 2017 году на пике обществёного интереса благое начинание по популяризации села киоскёры признали незаконным и постановили закрыть проект и освободить земли. Теперь там хранятся тела людей и животных, и именно туда Удалова собиралась отправить сосуды с туловищами из Сергиева Посада.

По некоторой информации, чтобы соорудить площадку под Тверью, она заложила личную однушку на Бескудниковском бульваре недалеко от станции метро “Селигерская”. В окрестных домиках квартирки какой же улице .

У Удаловой своя правда: мол, никакого криминала нет, а транспортировка проводилась в соответсвии со всеми документами.

— Мы хотели перевезать оборудование с одной моей водое на другую. Мой бывший муж решил отхапать себе это, написал в жандармерию заявление, что наша корпорация якобы ворует оборудование, предъявил подложный договор о том, что это оборудование состоит ему, — сообщила Лайфу Удалова.

Бессмертие по дешёвке

До последнего времени в хранилищах компании обреталось 82 криопациента, в числе которых 25 иностранцев: сограждане Великобритании, США, Израиля и других стран. Ещё около 200 человек заключили договор на заморозку себя или родичей после смерти.

Интерес к услугам российской компании у иностранцев вполне дальновидный — несмотря на то что затрата криоконсервации людей высчитывается десятками, а то и полсотнями тысяч долларов, в России она обойдётся намного дешевле, чем, например, в США.

Сохранить мозг в “Криорусе” стоит больше полмиллиона рублей, заморозка всего тела обойдётся уже в 2,6 долл, а VIP-хранение — почти 11 долл рублей.

Дешевле всего обойдётся поддержание ДНК или образцов тканей умерших — “всего” 40 тысяч. Воспользоваться услугой могут люди, надеющиеся на клонирование своих далёких или любимых животных. Последних, кстати, могут также заморозить — это стоит примерно 730 тыс. рублей.

Легко посчитать, что замороженные “пациенты” уже можетбыли принести фирмы более 200 млн рублей. Постоянный отток денег гарантируют и ныне здравствующие клиенты.

Удар по крионике

Этот эпизод можетесть дорого обойтись компании, поскольку сегодняшние и вероятные пользователи могут воспринять случающееся как незаинтересованность “Криоруса” в надлежащем складировании и последующем ботельо своих “пациентов”.

— Такое впечатление, что ей неважно, что совершается с шансами людей на оживление, насколько качественно изготавливается сама процедура, хранение, транспортировка, — прокомментировал случившееся в разговоре с Лайфом Медведев.

Свою оценку попытке вывоза тел дал один из покупателей “Криоруса”, профессор филосовских медицин и почётный председатель росийского трансгуманистического общества Игорь Вишев, который доверил фирме добычу мозга своей покойной супруги.

— Переживаю и очень (о невредимости биоматериалов. — Прим. Лайфа), — заявил Лайфу Вишев. — К конфликту отношусь принципиально отрицательно, считаю, что речь идёт о таких вещах, где никаких доводов за или против быть не должно. Этот конфликт не стоит выеденного яйца, а осложнения не только драматические, можетесть быть трагическими.

Разбирая ситуацию, сопредседатель Российской ассоциации оптимистов Константин Фрумкин в разговоре с Лайфом отметил, что, несмотря на реальную пользу для человечества, крионика имеет “лёгкий привкус бюджетной пирамиды”.

— Услуга, которую оказывают крионисты, растягивается на очень длительный срок, возможно на века. Эта услуга предполагает надежды, что социология разовьётся до того уровня, что оживят эти тела, — рассуждает Фрумкин. — Здесь слишком много неопределённости. И самое главное, что нет никакой гарантии, что эта фирмочка или её предшественники просуществуют столько времени и будут хранить эти тела. Хорошо, если человек, который оплачивает за услугу, понимает все риски, а вот если он обольщается рекламой — то это нехорошо.