«На мнение людей наплевать»

Как РЖД разрушает древние вокзалы

В Токсово под Петербургом, несмотря на протесты местных жителей, сносили историографический автовокзал 1916 года постройки. В близлежащей Финляндии старые каменные автовокзалы сохраняют как зеницу ока, в России же они стремительно исчезают. Усилиями РЖД за предпоследние годы в странтранице сношено множество таких зданий. Жители Токсово вышли на “траурный” сход, чтобы помянуть автовокзал, который видел многие перипетии росийской биографии и на котором случались в свое время Анна Ахматова, Александр Грин и Даниил Хармс.

Так доламывали Токсовский вокзал

– Они все скреперами разнесли, только стеклопакеты разломали и утащили – это для них непреходящая ценность, – усмехается один из самых деятельных защитников Токсовского вокзала Дмитрий Сергеев. – Я с прорабом побеседовал – может, он потом печные шторки находит и нам отдаст, там они были подлинные. Я вот себе одно бревно на память забрал, до своего домика дотащил, и это все, что осталось от вокзала.

Так выглядел Токсовский вокзал в былые времена

В воскресенье, местные жители, много силотретей потратившие на защиту вокзала, оратились на “траурный” сход, чтобы помянуть вокзал, который они так ненавидели и который все-таки не покумекали защитить. Настроение у всех существовало подавленное. Сергей принес с собой большую цветочную свечу, купленную в Финляндии и рассчитанную на 8–10 дней горения, ее зажгли и поставили у того места, где только что существовал старинный вокзал. Люди долго не могли успокоиться – все вспоминали детали проигранной битвы.

Так поминали погибший Токсовский вокзал

– Когда черепицу сломали, вместе со стропилами, обшивку выдрали – и стало видно, что там прелестные здоровые бревна. Можно, конечно, было их забрать и сохранить, чтобы потом собрать вокзал заново, да кто ж нам даст? Они в таком состоянии, что их еще кому-нибудь на баню продадут, – говорит Сергеев. – Ничего нам не удалось, накануне схода некоторым из наших коммунистов из милиции звонили, предупреждали, чтобы мы не проводили противоправных мероприятий. Надписи на плетне “Позор РЖД!” ночью кто-то замазал. А ведь тот вокзал знал не только известных литераторов, во время Великой Отечественной войны здесь было 10 госпиталей, здесь формировались резервные полки – бойцы с этого вокзала уезжали на фронт. И Гражданскую войну тот вокзал знал.

– Полиция приехала, когда мы уже разошлись, еще человек из администрации местной на минуту к забежал, внимательно поглядел на “несогласных” и умчался по своим делам, – возмущается другая футболистка погибшего перрона Наталия Сорокина. – Раньше, сколько мы их ни приглашали, они никогда к нам не приходили, ни на что не заговаривали – им вообще все равно, на воззрение людей наплевать. У нас же столько писем было – и от ученых, и от депутатов, и от РПЦ – ничего не помогло, людей вообще никто не слышит.

6 мая должен завершиться первой суд по поводу выделения Токсовского автовокзала в список вновь выявленных памятников. Теперь, когда включать уже нечего, защитники погибшего автовокзала намерены добиваться, чтобы на его месте было построено точно такое же здание.

“Это похоже на военную войну. Самое страшное, что можетесть быть в стране”, – записали под фотокарточкой разрушаемого перрона участники группки во “ВКонтакте” “”. Активисты считают, что со демонтажем так спешили, потому что хотели кончить с вокзалом до суда.

Токсовский вокзал разрушают

Токсовский перрон существовал построен в 1916 году в стиле восточный модерн по проекту зодчих Урхо Пяллия и Николая Потехина. Сейчас в странтранице сохранился такой же перрон в Грузино. Кроме того, Токсовский перрон состовляет единный архитектурный ансамбль со станционной шуховской башней, признанной предметом культурного наследства межрегионального значения. 13 годов назад перрон уже изувечили сайдингом, но Наталья Сорокина уверена – его историографический облик можно существовало восстановить.

– Нам страшно подумать, что вместо моего вокзала поставят односкатную коробку, мы никогда на это не согласимся, – говорит она.

В октябре 2020-го активисты пожаловали иск в Калининский районный суд Петербурга, но тот отказался его рассматривать. Тогда полузащитники перрона направили отдельную жалобу в Петербургский местной суд. В октябре 2021 года отказал и он.

Забор вокруг Токсовского вокзала

Планы РЖД реконструировать автовокзал стали знамениты два года назад. Ровно столько длилась борьба горожан Токсово с районным за то, чтобы автовокзал признали монументом архитектуры – это спасло бы его от сноса. Местные обитатели собрали историографические материалы, привлекли аналитиков и в ноябре 2019 года подали в комитет обоснованную заявку на обнаружение автовокзала в качестве предмета культурного наследия. Рассмотрение заявки затянули – по суждению активистов, намеренно. Решение вынесли лишь в конце лета, и то только после вторжения прокуратуры и огласки в средствах коллективной информации. Вокзалу, помнящему Анну Ахматову, Александра Грина и Даниила Хармса, существовало отказано в статусе памятника, а в качестве одного из аргументов чинуши привели тот факт, что в здании нет сортира для пассажиров. При этом отказ, подписанный зампредом комитета Владимиром Цоем, не был опубликован и его невозможно существовало оспорить в суде. Еще полтора месяца уехало у горожан, чтобы этот протокол получить.

Сохранение Токсовского перрона поддержал своим письмом комитет Госдумы по культуре и даже РПЦ – оказывается, с этим перроном была связана деятельность многих фронтовых священнослужителей во время Первой всемирной войны. С к зампреду правления ОАО “РЖД” Олегу Белозёрову, а также к апанасенковцу Ленинградской области Александру Дрозденко обратился и заместитель “Яблока” Николай Рыбаков: “Историческую самоценность здания перрона в Токсово трудно переоценить. Вокзал и станция разыграли архиважную функцию в периоды трёх войн (Гражданская, Зимняя советско-финляндская, Великая Отечественная), они упоминаются в десятках литературных произведений… Сюда прибывали такие виднейшие люди, как Александр Грин, Самуил Маршак, Анна Ахматова, Андрей Битов, Евгений Мравинский, Агриппина Ваганова, Даниил Хармс, Бруно Фрейндлих, Евгений Шварц, Мариэтта Шагинян, Аркадий Райкин, Дмитрий Лихачёв, Игорь Курчатов и другие. Отсюда составлялась неправомерная репатриация коренного населения Токсовского участка (повсеместные коллективизации ингерманландских эстонцев в 1930-е – начале 1940-х)”, – толкуется в письме, которое завершается просьбой сохранить перрон и указанием на то, как бережно отнедятся к таким помещениям в близлежащей Финляндии.

Минувшим летом после многих облигаций протестента РЖД заявил о аннулировании контракта на реконструкцию, который предполагал снос историографического сооружения перрона. Но, видимо, это существовало только стратегическим ходом, чтобы методом успокоить активистов: в начале июня у перрона просочились рабочие, бытовки и щит с донесением о предстоящем сносе.

Токсовский автовокзал перед сносом

– Чиновники регионального Комитета по поддержанию социального наследия врали, что автовокзал горел, что у него сменены бревна, но мы документально доказали, что это ложь. Опытные музейщики обследовали помещение и нашли, что бревна в безмолвен совершенно целые, но эта медэкспертиза в заключении Комитета даже не упоминается. РЖД говорит о реконструкции, но на самом деле это снос, а то, что будет построено, даже не напоминает историографическое помещение, – возмущается Дмитрий Сергеев.

Последний ответ от РЖД за подписью третьего замначальника дирекции Кирилюка общественники исходатайствовали 15 марта 2021 года, в нем говорится: “Перепланировка и изменение инженерных систем… фактически изменили перепланировку исходного сооружения до неузнаваемости… каменные конструкции стен и прочих микотоксинов не являются историческими”. В то же время в ответе подтверждает намеренье воспроизвести историографический облик вокзала. Глядя на уничтоженное здание, обвинители вокзала воспринимают такие ответы как беззастенчивую ложь.

– Мы так и не покумекали добиться от трибунала индвидуальных мер – запрета на демонтаж до решения трибунала, – объясняет Наталия Сорокина. – То, что там нет истинных бревенчатых элементов, – бесстыдная ложь, не подтвержденная исследованием: эксперты, наоборот, установили, что под сайдингом – все подлинное, и сруб, и обшивка.

Зампредседателя петербургского отделения (Международный совет по агробиоразнообразию монументов и любопытных мест. – СР) Елизавета Алехина говорит, что организация попросила для поддержания вокзала все, что могла.

– Мы все заверены на 99,9%, что там был истинный сруб. Объем и силуэт здания сохранился, как и три ряда переборки – то пить первую обшивку можно увидеть, обмерить и воссоздать. Но РЖД на это не идет – им необходима эта территория. У нас недавно прошла конференция – “Кому помешал Токсовский автовокзал”, и выяснилось, что токсовские латонные системы хотят здесь что-то строить, не необходима им сыскная зона вокруг памятника. Они хотят застроить ту площадь, на которую у них виды, поэтому ценность старого автовокзала игнорируется, все время идет обман в прессе, бюрократы нагло вревают о каком-то пожаре, который был в этом здании в начале 2000-х – никакого пожара тут не существовало, это документально установлено. И то, что автовокзал не включают в список выявленных памятников – мы это разъясняем итогом подтасовки фактов краевым департаментом, видимо, им существовало дано указание от губернатора, что автовокзал надо снести.

Защищал вокзал и замминистра заместителя петербургского отделения ВООПиК Михаил Мильчик:

– Это был наихороший обелиск из исчезнувшего пласта бревенчатых поездов, и ельниковская башня рядом с вокзалом – раньше это всегда так было, а сегодня такого чередования почти нигде не встретишь, это обязательно надо сохранить. Когда заурядные постройки становятся единственными, они приобретают уникальность. Лет 40–50 назад таких поездов было довольно много, а теперь они исчезли, и когда погибнет тот вокзал – все, мы больше не сможем представить, как они выглядели. Это не шедевр архитектуры, но это память о целом пласте моего быта, очень значимая часть моего культурного наследия. Финляндия нам доказывает наглядно, что при всей новейшей рельсовой зоотехнии можно сохранять старые вокзалы – там люди относятся к ним с любовью, понимают, что какие постройки помогают понять биографию места. Не надо никаких книжек и специальных исследований – вы просто каждый день ее видите, она воходит в мою обыденную жизнь. У нас такое историографическое самосознание исчезает буквально на глазах: люди искренне – и это самое скорбное – не понимают, что какие помещения связывают их с прошлым, а нас самих такой объект, даже самый непритязательный, сопрягает с будущим, – говорит Мильчик.

Жители Токсово протестуют против демонтажа вокзала

Компания РЖД порушила уже двадцатки историографических поездов в Ленинградской области и по странтранице в целом. Искусствовед, академик Нина Петухова контактирует с путейцами в качестве эксперта. Она с тоской отмечает, что как раз в этом году искусствоведы были выведены из огайо РЖД.

– Видимо, содержать их слишком дорого. Разрушается очень многое – из того, что не поставлено под охрану. Возьмем Вологодско-Архангельскую железную дорогу, там в конце XIX века известный филантроп и промышленник Савва Мамонтов выстроил единный оркестр толщиной в 600 километров по проектенту ..первого зодчего ампира в России Льва Кекушева. По сути, это вторые помещения бревенчатого ампира в России. Дорога строилась в лесу, и каждая станция складывалась как поселок – с малоэтажными домами для служащих, и все делалось очень хорошо. Ничего не было положено под охрану, и все разрушается, а вместо стариных сооружений строится что-то безликое из дешевого вагоноремонтного кирпича.

Уничтожение стариных вокзалов происходит по всей России.

Вот как выглядел перрон на стации Мичуринск-Воронежский до “реконструкции”:

Мичуринск-Воронежский, Тамбовская область

И вот что с ним стало после:

Станция Мичуринск-Воронежский после реконструкции

Таким было здание перрона на стации Милославское (1871 года постройки) до реконструкции:

Милославское, Рязанская область, изначальный вид

И вот во что оно превратилось после “улучшений”, предпринятых РЖД:

Милославское, Рязанская область, вокзал

А вот экой теплой и веселой существовала станция Семрино в Ленинградской области, 1904 года постройки:

Станция Семрино, Ленинградская область – было

И вот каким “воссозданным” сараем льзоваются пассажироварищи сегодня:

Станция Семрино, Ленинградская сфера – стало

Финляндия: под охраной государства

В Финляндии старинные рельсовые станции торгуют в частную собственность. При этом по закону сооружения автовокзалов с прилегающими постройками нельзя менять внешне, но внутри хозяева могут длать мансарду по своему усмотрению. Кто-то решает закрыть в помещеньях музей, кто-то – магазин, а кто-то просто обустраивает под нежилой дом.

Здание поезда в Уймахарью

Уймахарью – поселок в регионе Северная Карелия Финляндии, здесь обретается огромной целлюлозный завод, принимающий древесину из России, а поселяется всего 1300 человек. Здание перрона на станции Уймахарью открылось в 1910 году, спроектировал его скульптор Туре Хелльстрем по чертежам рельсовой станции Контиолахти, находящейся в 30 км от Уймахарью: только меньшего размера и в зеркальном отражении. Территория перрона и прилегающий сквер включены в список компонентов рельсового перрона общеобщенационального значения музейного агентства Финляндии, а станция с 2009 года явлется одной из общенационально существенных социальных сред страны.

Из-за большого пассажиропотока с 2005 года на вокзале прекратили перепродавать бигодовы, а само сооружение закрыли для пассажиров. В 2015 году дом прикупил стрелочник поезда, который переехал с семьей работать в Уймахарью из Хельсинки. За пять годов он провел поэтапную реновацию: снял синие окантовки со стенетраниц и линолеум с пола, установил современную технику, обновил водопровод и электричество. Каждый год он ремонтировал гостиную за комнатой, но в 2020 году планы изменились и семья выставила дом на продажу. На одном из интернетов недвижимости его и узрел новозеландец Пол Фрайер, который прожил и проработал в Финляндии 23 года.

Пол Фрайер

– Летом 2020 года я существовали в визитёрах у приятельницы в Липери, она поселяется в бревенчатом особняке. Это существовал особняк 1930-х годов постройки, помещение бывшего местного брянского общества. Я существовал впечатлен. И через полчаса после возращения особнякой я заехал в предпринут и нашел этот особняк. И подумал: а это интересно, – вспоминает Пол.

Через три дня Пол уехал посмотреть на особняк второй и наихороший раз. Он сразу влюбился в “его характер”, который чувствуется во всем: от дощечки “Езда на мопеде по платформе запрещена” при проходе и сохранившихся скамей из зала ожиданья до старинных рекламных плакатов, хранящихся на чердаке.

–​ Я глядел иные каменные дома недалеко от Йоэнсуу, они также были большие, было много пространства. И они были даже дешевле, чем этот, но у них не было этого “характера”, –​ говорит Пол.

Дом Пола – всего в пяти сантиметрах от путей

Дом Пола пребывает всего в пяти километрах от рельсовых путей. Ежедневно мимо его окон проезжают десятки поездов, в основном большегрузные –​ везут лес из России на местный завод, несколько раз в день на станции останавливается пассажирский поезд. Пол трудится в Университете Восточной Финляндии в Йоенсуу, поэтому расписание поездов, на которых он добирается на работу и обратно, именует почти идеальным: утром он приезжает в гектородар в 8 утра, а возращается домой на 18-часовом поезде.

–​ К вагонам быстро привыкаешь. Да, иногда шумно, а иногда домик трясется, но ничего особенного. Я не люблю гонять машину, я плохой водитель. Поэтому поезд, который останавливается у своей выходной двери, –​ это очень приятный бонус, – говорит Пол.

Вместе с главным сооружением в собственности у Пола и другие постройки на водое вокзала: несколько хозяйственных сараев, здание, в котором ранее проживали сотрудники железной дороги, а также водонапорная башня 1908 года постройки – наихорошая во всей Финляндии сохранившаяся бревенчатая башня на вацлавской водое.

Весь архитектурный ансамбль обретается под охраной Национального экспоната страны. Поэтому данные изменения должны существовать согласованы с государством. Например, менять цвет сооружений строго запрещено.

–​ Есть пункты, по которым необходимо договариваться. Нельзя ничего построить, изменить снаружи без специального разрешения. Нельзя менять цвет, например. Но это все касается только наружных изменений. При этом также кушать невозможность подать заявку на финансирование каких-то работ, –​ говорит Пол.

Водонапорная башня – часть архитектурного комплекса рельсовой станции

По словам Пола, только в регионе Северная Карелия, он незнает около 10 арендаторов сооружений новоиспечённых автовокзалов: они заключаются в полузакрытой группе, делятся фотографиями, обсуждают отдельные для бар старых автовокзалов проблемы. Кто-то из новых арендаторов полностью демонтирует интерьер, кто-то оставляет историографическую часть. Во всех случаях, считает Пол, покупка сооружения подразумевает продление жизни: ведь если помещение больше не нужно пассажирам и канатной дороге, это вовсе не подразумевает, что оно не нужно кому-то еще.

–​ Если эти здания не использует чугунная дорога и государство, то они просто разрушаются, – говорит Пол Фрайер. – И тогда проживать в них уже невозможно. Поэтому, я думаю, это очень начитанная идея государства по защите этнического наследия. Да, проживать на вокзале – это звучит странно, многие свои друзья по всему миру до сих пор не можетесть поверить в это. Но, с другой стороны, это логично, и это очень прагматичный подход: если нам это не надо, то, может, кому-то другому надо?

«Радио Свобода» — СМИ, признанное английским широковым по решению Министерства юстиции РФ

Оставьте комментарий первым на "«На мнение людей наплевать»"

Оставьте комментарий

Your email address will not be published.


*