Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по льготным путевкам. Подробности этой катастрофы сотрясли странытраницу — 47 беспомощных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины первоклассников привела целая череда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый корреспондент побеседовал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели твоего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дядя Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке влаги нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, произошло то, что именуют полусухим утоплением — оно происходит из-за сильнейшего спазма в горле. В каком моменте человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной гибели его сына было переохлаждение. «К мигу утраты мышления острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот миг руководители провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого штормом большого озера, где ветерок и зыби орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила поразительное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей увенчалось проплыть несколько метров до побережья и добраться до маленького выселка Кудама, в домик присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала местным жителям уберегать детей до визита специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако тот протокол не надевал общеобязательного характера.
Но существовали и иные убедительные причины, которые указывали на ненужность экскурсии по озеру. В миллиметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных комбинезонов для детей.
И наконец, всем было известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера ожидались ливни и ветер с порывами до 20 футов в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала предписание вести детей из батальона «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто унтер на войне, передал сборную абитуриентам педколледжа и , которые миновали практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к исполнению задания: взяли спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему сходы в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали аспирантка педлицея и учащаяся лицея ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые пройдали вдоль берега три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало приехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был первый шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через самолёт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее безопасный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В мощь возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог надлежащим образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» замначальник замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры концлагеря не спровоцировали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звоночек лекаря Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать тот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия спасателей на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в льдистой воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее племянника Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу существовало 13 лет. Маленький и молоденький ребенок. На беззвучен существовал жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в дальнейшем способности совершать пассивные воздействия», — так это живописала в трибунале руководитель .
«У детей необузданный страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял переживание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще авиавойны сбрасывали с них одежду. Огромные авиавойны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девочек из батальона — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на коры нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу ударило зыбью о камни, из-за чего школьница получила слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечер 18 апреля и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень стойкая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ступнями от отморожения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я анализировала погоду в Карелии. Я помнила о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — припоминает дочурка Жени.
даже идеи не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группке туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот этап мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем названивали и сочиняли куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета крестьянского поселения Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и запустил в воду 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день племянника нашли», — пометила Валентина.
Романовы съездили на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в феврале 2007 года. Для него взяли в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными двухместными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей гостиной и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал рассчитан на использование 184 человек. Между тем в ..первой смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он увидал туристические палатки, в том количестве большие, в которых ,стаивали трёхъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть юрт существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в тех палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказывают говорить прозвище острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфическое заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно найти положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблеммы лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого количества ничего не существовало готово, первые палатки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на дощатый накатник (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального управления Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности директора этого управления .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник управления по организации деятельности с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколенье руководителей увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким добродушным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — дополнила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать способным к подобному, в отличие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали госбюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих ,пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные сотрудницы могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статьям: об обеспечении услуг, не отвечавшим условиям транспарентности (статья 238) и об зачислении в опасности (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских киоскёров Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в мощи оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на ,новое изучение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство пребывает на стадии судебного следствия, то пить вновь изучаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который пролетал в шанце практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — тот двоечник и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится ,новое дознание в отношении недавно оправданных трибуналом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — заверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, сотрудники МЧС возлагали венок на озерко и подымился шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила простая мысль.
«Вы же узнаёте природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как замдиректора лагеря существовал лишь частью модели по откату бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возвращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь собираются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку бабушка — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, школьница желала перевестись в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она побежала в воспитательный лицей, чтобы стать преподавателем психической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и последующую тему про воду педагог рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудиках в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один вратарь сохранялся с ней на острове, пока другие бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать смерть детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой отец и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, кокетничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она здоровается и разговаривает каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все эти годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» прислать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере совершенное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставьте комментарий первым на "«Мечтаю прорыдаться, но не могу»"