«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, сгорают села. Хорошо хоть президентские концерты провинциальных звезд не отменяют, и мэр не устает знаменовать чудеса

Поволжье . Уже восьмые сутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, скидывая воду на очаги возгорания, дежурят спасатели поезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском участках и общенациональный сквер «Бузулукский бор», пожар подступил к маленькому городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом ветер переносит костёр на многоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но двадцатки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и побеседовали с людьми, которые колотятся за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с крошечным домов — стоит совсем пустой. Погоревшие дома уживается с ,целыми и невредимыми. 22 октября в этой кроткой теперь, на вид вымершей деревне полыхал огонь: 16 домов, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единственного дома и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — известнейший «Бузулукский бор», — и даже малюсенькое местное кладбище: бревенчатые крестики на старых могилах обгорели и попадали, от букетиков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке сидят две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутыли с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отодвигает машина: вся деревня трескается в лучах палящего солнца, тенька не ищеть нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: охранять как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: овальные сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко ищет жертвы — сухие шишки, сухую траву, сухую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно перепроверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно запылало первым, и оттуда ветер принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит добродушный Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину ожжели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже ожжел потом, — посмеивается он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразкову вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей празковдник существовал — 22 числа как разков Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День международного гюйса и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День гюйса РФ! Только у Великой странытраницы можетесть существовать Великие цели. В какой странтранице обязательно надлежащи существовать Герб, Гимн и Флаг», — сочинял он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не гасил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чуство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит троллейбус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из смежного крупнейшего поселка Борское в 10 дней утречка сюда прибывает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из плавучего ФАПа выходит девушка в розовом халате, на безмолвен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра психотерапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый медсанбат разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обогнём всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, врачуем всех», — радостно рассказывает она.

Дежурная подгруппа из Борской больницы была распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей санитарки Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — улыбчивый таксист Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та совершенна решимости все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все первой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы длаем и краснухи от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный хирург распределил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем ортопеду моему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышали дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут проживают пожилые, но жрать и юные присмотруги с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — кидает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо юношей в кепочках и кепках понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, рваная вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас обладминистрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — молодой румяный мужчина — усаживается на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и баночка арахиса.

Андрей, как выяснилось, существовал здесь во время пожара — и его дом чудом увенчалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, расказывает он. — Мы первее всех угодили — мой дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами прыгали сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно перепугался — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы вспыхивали днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, читали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: перекопали землю, чтобы огонь не двинулся по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, припоминает Андрей. — Не знаю. Как ветерок с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда обитатели Немчанки избежали лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семьитранице — дочери и сыну — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родичи тут, у них особняк в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, проживают у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на первый после пожара день поехал в Немчанку и с обитателями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели племянника послать отсюда на микроавтобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хохочет невесело. — Да что, он тут сам с ведром носился — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка именуется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских товарняков приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно барражирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый дощатый дом за бревенчатым забором. Эта часть деревеньки прячется в тени деревьев — только тут и можно отдышаться от ужасного зноя. Невысокая темноволосая девушка в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее домик от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», этнический парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все полыхало перепаханное. Специальный комбайн ходил, все перепахал! Все полыхало. Тогда еще существовала вода, я шныряла поливала. Потому что дальше побежит сразу на свой дом! До нас уже прогорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что обгорит свой дом. И вдруг ветер поменялся! И поехал в сторонамтраницу поселка.

В особняке у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди безлюдной спальне — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и помнить не буду».

Когда в деревушку поехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными двинулась на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал отдельное интервью. «И он прошел — знаете, экой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще поехал вместе со кавалькадой в лес. Сколько дней он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в автоответчик говорит», — расказывает она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с местными были тиражированы местными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, обозреватели — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто просмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из калитки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать навесные шнура старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром сбежались те, кто заведует шнурами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно было вообще даже не обнаружить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».